narod.gif (621 bytes)

                                       Виталий Гуляев - Моя страничка в Интернете                                

 

Сергей Парамонов

2_15_Paramonov.jpg (18278 bytes)2_15_Paramonov2.jpg (68401 bytes)2_15_Paramonov1.jpg (58554 bytes)

Сергей Владимирович Парамонов (25 июня 1961, Москва — 15 мая 1998, Москва) — русский советский певец, получивший известность в СССР в 1972—1975 гг. как солист Большого детского хора Всесоюзного радио и Центрального телевидения под руководством Виктора Попова, «советский Робертино Лоретти». Впоследствии его имя оказалось фактически забыто широкой аудиторией, несмотря на то что песни, которые он первым исполнил («Антошка», «Голубой вагон», «День рождения», «Улыбка» и др.), продолжают пользоваться огромной популярностью.

Родился Сережа 25 июня 1961 года в Москве, в Перовском районе. Отец — Парамонов Владимир Сергеевич (1936 ?2003). Мать — Парамонова Людмила Сергеевна (1935—2005).

Семья была самой простой: мать в то время работала уборщицей, отец — слесарем[1][2].

Учился в Московской общеобразовательной школе № 681.

В 1972 году семья Парамоновых из коммуналки переехала в двухкомнатную квартиру в этом же районе, на 2-ю Владимирскую ул., где и прожил Сергей свою, необычайно насыщенную и трагически короткую, жизнь. Родители, выйдя на пенсию и купив себе дом, уехали жить в деревню.

Любовь к музыке и пению у Сергея Парамонова проявилась очень рано. Дедушка Сережи, выводя трёхлетнего[3] внука на прогулку, нередко устраивал концерты будущей звезды для собравшихся на лавочках бабушек во дворе их сталинского дома на Бауманке. Охотно Сережа выступал и в детском саду на праздниках — воспитательница, у которой было пианино, жила в одном доме с Сергеем и часто брала его к себе.

Музработник пионерского лагеря, где отдыхал Сережа после 2-го класса, видя его необычайную одаренность, купила для Сережи аккордеон. Для обучения игре на аккордеоне в 3-м классе его записали в кружок при заводе «Серп и молот».

В 4-м классе (1971) бабушка Сережи — Кудинова Нина Александровна — привела его в Большой детский хор Гостелерадио СССР под управлением В. С. Попова. Он прошел конкурсный отбор, спев песенку: «Мы шли под грохот канонады, Мы смерти смотрели в лицо…», был принят, в младшую группу хора, и на фоне остальных ребят выделялся тем, что пел с удовольствием, без видимых усилий, а через год, несмотря на то, что, по воспоминаниям Виктора Попова, имел слабое здоровье, стал солистом[1][3].

В 1975 году Сергей ушел из хора и поступил в вечернюю музыкальную школу по классу фортепиано, где за год закончил три класса, поступил на подготовительное отделение музыкального училища Ипполитова-Иванова, проучился там год, после чего поступил на дирижёрско-хоровое отделение этого училища[4].

У Сергея было два брака.

Первый раз он женился в 30 лет — на Ольге Боборыкиной, певице, поэтессе, авторе-исполнителе (дуэт «БиС» — начала девяностых), свадьба состоялась 8 июня 1991 года. Через год 15 мая 1992 года они развелись. Спустя два года, в 1994 году Сергей женится снова. Его второй женой стала солистка саратовской группы «Шахерезада» выступавшая под псевдонимом Маша Порох, теперь — Мария Парамонова. Вместе они прожили четыре года. В 1995 году у них родился сын Александр[4]. Саша занимается в высшем эстрадном джазовом училище[5].

Солист Большого детского хора

2_15_Paramonov6.jpg (9522 bytes)

Первой записью Сережи Парамонова стала песня «Антошка».[6]

Его первое публичное выступление в качестве солиста Большого детского хора состоялось 16 декабря 1972 года на главном эстрадном концерте года — «Песня-72». Там Сережа исполнял песенку крокодила Гены из мультфильма «Чебурашка» (автор музыки — Владимир Шаинский). Песня произвела настоящий фурор — кричали «Бис!», режиссеры решились на повторение песни второй раз[7]. Это был редчайший случай в истории «Песен года», так как за все время существования этой передачи всего лишь 3 артиста исполняли свои песни на бис: Анна Герман, Сергей Парамонов и Муслим Магомаев.

Вместе с хором Сережа Парамонов выходил на сцену Колонного зала и других престижных концертных площадок страны, выступал вместе с такими мэтрами эстрады, как Клавдия Шульженко, Лидия Русланова, Майя Кристалинская, Леонид Утесов. Гастроли по Союзу, по зарубежью, охапки цветов, мешки писем, поклонницы, признание именитых коллег-эстрадников, телесъемки, радиовыступления… У Сережи была огромная популярность — он был ребенком-легендой тех лет, всеми любим. Члены правительства аплодировали ему и жали руку, однажды ему доверили вручить букет от пионеров Леониду Брежневу[1][3]. Сережа рассказывал, что ему все время приходилось «держать марку» примерного пионера. Хорошо учиться, уступать бабушкам место в автобусе, не хулиганить на переменах. Шутка ли — на него равнялась вся страна!

Голос Серёжи Парамонова — звонкий прозрачный дискант. Серёжа очень удачно дополнял задорную и непринуждённую манеру пения лучистой, обаятельной улыбкой, правильной артистической интонацией. Он обладал редким для ребёнка качеством — не боялся сцены, не зажимался и не фальшивил, не пасовал перед многолюдным залом, был очень органичен как артист. По словам руководителя хора Виктора Попова, Серёжа практически моментально чувствовал характер песни, самостоятельно и удачно воспроизводил все нужные интонационные нюансы, с ним не нужно было долго репетировать, его природный, какой-то нутряной артистизм, пожалуй, так и остался непревзойденным[3].

Расхожее в 1970-е годы сравнение Серёжи с популярным итальянским мальчиком-певцом 1960-х годов Робертино Лоретти было фигуральным, неточным. В отличие от Серёжи, Робертино никогда не пел с хором, он был сразу ориентирован на сольное исполнение неаполитанских песен. Судьбы двух юных дарований схожи в том, что, повзрослев, Робертино также не стал выдающимся певцом, однако счастливо избежал ранней смерти и продолжает петь по сию пору (2008 год), тратит миллионные гонорары, заработанные в детстве. Сережа за свою работу ничего не получал — хор был самодеятельным[1].

Многие песни из репертуара Серёжи Парамонова были специально написаны авторами для него.[6] Виктор Попов говорил Сергею, что Александра Пахмутова специально для него написала песню «Просьба» на стихи Роберта Рождественского.[8] Композитор Владимир Шаинский, автор музыки ко многим советским мультфильмам, назвал его «веховым певцом в своей жизни».[9] «Песенка крокодила Гены» в исполнении Парамонова обрела популярность и за рубежом: её пели даже в Японии.[1] Виктор Попов вспоминал про Парамонова, что, «когда он начинал петь, то сразу же песня начинала звучать так естественно и просто, словно так и написал её композитор». По его выражению, именно Серёжа «дал жизнь многим песням».[8] Среди песен в репертуаре Парамонова были не только детские, но и вполне «взрослые» песни, которые также пользуются огромной популярностью.

Многие помнят, как исполнял Сережа военную песню «Прощайте, скалистые горы!». До него эту песню пели: Евгений Кибкало, Георг Отс, Николай Кондратюк, флотские ансамбли и самодеятельные коллективы. Но, так трогательно и вдохновенно спеть песню не удавалось никому, по воспоминаниям свидетелей, слушая, как ее поет Сережа, композитор Евгений Жарковский не мог сдержать слёз[10].

Виктор Попов:

Вспоминать Сережу Парамонова и просто, и трудно одновременно. Хотя он и немного лет у нас пропел в хоре, но то, что он за это время сделал, можно с полной уверенностью назвать маленьким музыкальным событием… Особенно это проявилось на той «Песне года», где Сережа как солист исполнял свою первую песню — «Крокодил Гена». В мультфильме ее достаточно неплохо поет взрослый актер. Но, на мой взгляд, она не стала бы такой популярной, если бы ее не спел мальчишка, и такой мальчишка, как Сережа. Он сделал ее кристально чистой. Через пение душа ребенка раскрывалась удивительнейшим образом. Даже легкая картавость ему шла, и казалось органичной. Да, Сережка в этом смысле был парень уникальный, он пел как ангел.

Игорь Браславский:

Парень он был, безусловно, талантливый и для детской советской песни сделал очень много. Эти песни живы и поются до сих пор…, а его помнят и любят. Песня «Товарищ Песня!» из фильма «Как закалялась сталь». До сих пор не могу забыть его исполнение…

Уход из хора

17 мая 1975 года на творческом вечере поэта Роберта Рождественского в Колонном зале Дома Союзов[1], исполняя песню «Просьба», Сергей впервые публично «дал петуха» — у него началась голосовая мутация. В такой период очень легко получить травму формирующихся мужских голосовых связок, что может сказаться на тембре голоса на всю жизнь. Петь во время полового созревания мальчику вообще нельзя, но Серёжа продолжал выступать. Как и следовало ожидать, он начал «киксовать» на высоких нотах, что сильно огорчало его. Песни, в свое время написанные специально для него, с 1975 года стали исполняться другими солистами, и Парамонову пришлось покинуть хор.

Виктор Попов впоследствии[1][3] вспоминал: «Началась мутация. И это естественно у мальчиков, когда происходит переход с детского голоса на взрослый. В тот момент ему петь было нельзя. А он пошел в музыкальную школу — я хотел, чтобы он получил хоть какое-то образование, и там взрослые заставили его организовать вокально-инструментальный ансамбль. Ещё не окрепшим голосом Сережа начал петь. Из-за этого он так и не получил хорошего взрослого голоса»[8]

Серёжа очень тяжело переживал уход из хора и последующую невостребованность, продолжал ходить на репетиции в качестве зрителя.[8] Сам он так вспоминал тот период: « Когда я сидел в зале, меня каждый раз душили слезы. Однажды услышав, как Николаев поет „Просьбу“ Пахмутовой и Рождественского, я расплакался. Что же получается? Эти великие люди специально для меня написали песню, а теперь ее исполняет кто-то другой».

Понять и осознать такие серьезные изменения, особенно если они происходят так стремительно, да еще в таком возрасте без последствий практически невозможно. Из воспоминаний Сергея: «В 15 лет трудно перенести это забвение. Как же так! Дарили цветы, писали письма, превозносили до небес — и вдруг забыли, будто ты вообще не существовал. И тот, кто посильнее, проходит этот период нормально. Другие — срываются, начинают, скажем, выпивать. Не скрою, было и у меня такое. Я не завидую молодым ребятам, которые сейчас популярны. Они не представляют, что у них дальше».

Парамонов поступил в музыкальное училище им. Ипполитова-Иванова на дирижёрско-хоровое отделение, но не закончил его[1].

Виктор Попов: «Этот сумасшедший гастрольный график, он ведь училище бросил и стал ездить по стране с группой… Возможно, он нуждался в более упорядоченной жизни, чтобы в спокойной обстановке постепенно приобретать опыт, умение, навыки и в конечном счете профессионализм. Сереже это было доступно в силу его редкой одаренности».

Игорь Браславский: «В училище у него была вечная проблема… Потому что он часто ездил на гастроли и не успевал сдавать вовремя сессии, экзамены».

Взрослая жизнь

Став взрослым, Сергей не оставил музыкальное творчество. Работал в составе труппы «Росконцерта» — вел эстрадные концерты и выступал отдельными номерами, пел песни В. Я. Шаинского, вел свою программу. Играл в многочисленных ВИА — в группе музыкального училища «Вдохновение», руководил группой «Молодые голоса», был клавишником и музыкальным руководителем в рок-группе «Кинематограф» [1], где в то время художественным руководителем был Борис Рычков, написавший Алле Пугачевой песню «Всё могут короли», и работал Валерий Ободзинский. Работал с балетом «СТС», с цыганскими ансамблями, выступал в ресторанах. Периодически выступал на детских концертах в различных районах Москвы, пел свои попурри. Работал на радиостанции «Юность», вёл рубрику «Музыканты вчера и сегодня» и сделал много передач о музыкантах. Впоследствии организовал компанию по организации и проведению праздников «Кастальский ключ», выпустил аудиокассету со своими детскими песнями, дополнив подборку исполнением попурри тех же вещей в современной манере. Вышла эта подборка под псевдонимом «Сергей Бидонов». Псевдоним связан с историей, когда после одной из вечеринок на даче у Ады Якушевой, Сергей попросил с утра бидон и решил отправиться за пивом[11]. В песне группы «Любэ» «Ребята с нашего двора» этот эпизод упоминают несколько строчек, посвящённые Парамонову[1]. Работал музыкальным редактором в московском парке «Сокольники» — организовывал дискотеки для пенсионеров, параллельно писал музыку, аранжировал старые песни.

В 1992 году Сергей Парамонов записал с помощью хористов БДХ новый трек под названием «Журавлиной песней улетаем вместе».

Сергей сотрудничал с Александром Шагановым, писал музыку на его слова (Альбом «Пой, братишка» 1995 г. — «Баржа», «Кошка», «Пьяница», «Розовые годы») [2]. В последние годы Сергей Парамонов принимал участие в проектах «Любэ» и «Иванушки International» своего бывшего сокурсника Игоря Матвиенко. С его помощью была записана песня «Матушка» на новом сольном альбоме Владимира Асимова, одного из «на-найцев».

Крепкая дружба связывала Парамонова с Михаилом Коротковым, участником фольклорного ансамбля «Русичи». В этой группе он выступал в качестве мелодиста, аранжировщика и бэк-вокалиста.

Совместно с Андреем Борисовым Сергей выпустил диск группы «77» «Ненародные сказки». В записи приняли участие Сергей Мазаев, Николай Девлет-Кильдеев и другие.

В альбоме Андрея Сиденко «Горькая вода», он является композитором и аранжировщиком почти половины треков.

Сергей Парамонов написал музыку к песням «Рота подъём — всем отбой» (Азиза), «Александра» (Оскар Акчурин), «Школа» [3] (группа «Любовные истории»).

Его музыка звучала в телесериалах «Эксперты», «Срочно в номер», в фильмах из телесериала «Судебная колонка» («Второй шанс», «Квартира для ветерана»), в мелодрамах «Жаркий лёд», «Спящий и красавица», в документальном фильме «Пытка золотом», в ток-шоу «Вечер с Тиграном Кеосаяном».

Сергей не бедствовал, но и душевного равновесия не находил.

Парамонов много работал, а незадолго до своей кончины 23 февраля 1998 года подписал договор с «Продюсерским центром Игоря Матвиенко» сроком на пять лет. Сергей Парамонов снова был полон сил и творческих планов, но трагическая случайность оборвала его жизнь.

Эпилог

В последнее время, — вспоминает поэт-песенник Александр Шаганов, — у Сергея как-то все стало выравниваться. В глазах заиграли огоньки, создавалось впечатление, что он преодолел какой-то внутренний надлом. Он готовил новые концерты, всерьез подумывал над новыми музыкальными проектами и очень боялся какого-то очередного жизненного удара.

Казалось, жизнь стала налаживаться, Сергей несколько лет не пил. Однако после рождения сына Саши он опять начал временами срываться. В конце 1997 года жена ушла от Сергея, который очень страдал от разлуки с сыном[8].

Друзья Парамонова отмечали, что в последнее перед смертью время он постоянно находился в депрессии[8].

Он был верующим человеком,[12] и это ему помогало удержаться, не скатиться в пропасть отчаяния. В Сокольниках где в последнее время работал Сергей, есть старая церковь, куда он любил заходить.

В 32 года[13] он заболел закрытой формой туберкулеза и имел вторую группу инвалидности[11]. Незадолго до смерти Парамонов заболел пневмонией, поэтому часто его смерть объясняют этим заболеванием[14], однако друг Парамонова Виталий Николаев говорит о смерти от острой сердечной недостаточности как об основной версии произошедшего[8]. Хормейстер БДХ, заслуженная артистка России Татьяна Анофриева также говорит, что «умер он дома, от сердечного приступа, а не потому, что спился, как писали в газетах.»[6]

Скончался Сергей 15 мая 1998 года. Диагноз — ишемия сердца, левосторонняя плевропневмония.

По воспоминаниям друзей, Сергей безумно любил жизнь, и этим жизнелюбием заражал всех, кто находится рядом. Он всегда был лидером и умел объединять людей, его дом был открыт для друзей, он был душой компании — контактный, душевный, остроумный. В работе — дотошный и доскональный, качество его работы ценили многие. Сережа был не равнодушным к чужим проблемам — он очень много помогал другим по самым различным вопросам, не афишируя свою добродетель, и искренне радовался успехам своих друзей.

В 11 лет этот необыкновенно обаятельный, абсолютно естественный и искренний мальчик с лучезарной улыбкой — Сережа Парамонов, влюбил в себя миллионы граждан Страны Советов. За успехом стояла напряженная и серьезная работа, и он, заведомо бескорыстно, ездил по стране, даря людям данное ему природой — свой талант.

В одной из своих песен Серёжа Парамонов пел: «Ты только не взорвись на полдороге, товарищ Сердце».[15] Сердце самого талантливого солиста БДХ не выдержало, когда тому не исполнилось и 37 лет.

Парамонов предчувствовал, что скоро умрет, и незадолго до этого сказал: «Если я умру, похороните меня на Красногорском кладбище в Митино. Там похоронен мой друг». Просьбу Парамонова его друзья исполнили[16].

Похоронен на Митинском кладбище (коммерческом, участок № 7, могила 3254)[17].

 

Солировал в песнях:

2_15_Paramonov3.jpg (53142 bytes)2_15_Paramonov4.jpg (62322 bytes)2_15_Paramonov5.jpg (79592 bytes)
 

Ему завидовали все дети страны, а он мечтал о простом счастливом детстве...

В 11 лет он исполнил такие известные детские песни, как «Антошка», «Голубой вагон», «Чебурашка»… Эти записи до сих пор звучат на всех детских праздниках, а в 70-е годы мальчик был всенародной звездой. Он пел на одной сцене с Утесовым, Шульженко, Руслановой… Его засыпали письмами со всего Советского Союза. Только вот финал звездной жизни звонкоголосого мальчика оказался трагичным.

Такое испытание славой, которое выпало на долю этого простого мальчика, родившегося на окраине Москвы в семье слесаря и уборщицы, было не у многих. А все началось, когда бабушка отвела своего подающего надежды внучка на, как бы сейчас сказали, кастинг в Большой детский хор Гостелерадио СССР. Сережу взяли сразу, а уже через год он стал солистом хора! Проснулся знаменитым он в декабре 1972 года, после того как его показали в «Песне года». Следующие три года прошли для мальчика, как во сне…

– Мы пахали по десять часов в день как минимум, – вспоминал позже Парамонов. – У меня не было выходных. При этом, поскольку хор был самодеятельным, мы за работу ничего не получали. Думаю, секрет моей популярности был в моем внешнем виде. На лице было написано, что я дворовый мальчишка. И у многих создавалось ощущение, что гонял я с утра на велосипеде, потом умылся, переоделся и на сцену. Спел – и опять на велосипед.

На самом деле счастливого детства у Сергея никогда не было. С тех пор как он стал известен всей стране, из него сделали образцово-показательного пионера. О Сереже снимали передачи, где говорилось, что он никогда не балуется на переменах, всегда собран и серьезен. На пионерских слетах именно ему доверяли поднести букет Брежневу… Все это сделало Сергея и вправду взрослым, он даже понимал, насколько высоко взлетел. И от этого особенно больно было падать!.. В 1975 году по стране пронесся слух: Сережа Парамонов погиб! Поскольку никакой информации о мальчике не было, он просто исчез, люди стали слать родителям телеграммы и письма с соболезнованиями… А в это время Сережа сидел на концертах чужих детей и глотал слезы, слушая песни, которые были написаны поэтами и композиторами специально для него!

– У Сережи началась ломка голоса, которая бывает у мальчиков в период полового созревания. В этот момент ему нельзя было петь! – вспоминал руководитель хора Попов. – А он пошел в музыкальную школу, где его заставили организовать вокально-инструментальный ансамбль. Еще не окрепшим голосом Сережа начал петь. Из-за этого он так и не получил хорошего взрослого голоса…

Потеряв голос, Парамонов потерял все. Тем более что, закончив музыкальную школу и поступив в училище, он понял, что, оказывается, есть люди талантливее его. А ведь раньше, когда им так восхищались, Парамонов был уверен, что он – гений!

– Я понял, что все разговоры о том, что я невероятно талантлив, гроша ломаного не стоят, – с горечью говорил артист. – Я честно учился, но меня окружали несравненно более способные ребята.

Юная психика Парамонова не выдержала такого испытания. Через пять лет забвения он понял, что возврата назад нет, и запил, а потом чуть было не пристрастился к наркотикам. Лучшим Сергей быть не мог, а средним – не хотел… От этого он бросил музыкальное училище и даже какое-то время работал в морге, объясняя друзьям: «Там – хорошо. Там все люди одинаковые!»

– Как-то раз мы зашли с приятелем в пивной погребок, накачались пивом, потом водки купили, и так хорошо стало, – вспоминал Парамонов. – Я забыл обо всех своих проблемах. Утром выяснилось, что проблемы остались, и я повторил опыт. В общем, понеслось… Пил, начал курить «травку». Наркотики – это действительно пропасть. Я почти втянулся в это дело. Спасибо друзьям за то, что переключили исключительно на алкоголь. Жалею ли я, что алкоголик в 31 год? Нет… Тридцать один год – это тот возраст, когда только-только начинаешь жить. Я только с ума боюсь сойти, а так – ничего…

Так рассуждал Парамонов за шесть лет до своего конца. Но конца он не ждал. Наоборот, пытался устроить свою личную жизнь. Сначала женился на поэте-песеннике Ольге Боборыкиной, потом на саратовской певице Маше Порох, с ней он воспитывал сына Александра. Но пьянство артиста надоело и первой, и второй жене – и его браки распались. Он продолжал заниматься музыкой, делал аранжировки, работал конферансье, но не изменял своей философии: «Делаю только то, что хочется, и отказываюсь от того, что мне противно. Есть у меня сейчас мешок картошки, деньги на хлеб и сигареты. Пока все это не закончится, и не пошевелюсь». Часто Парамонов отказывался от выгодного заказа только потому, что видел: артист, который к нему обратился за песней, – однодневка. С такими принципами он не мог жить богато и закончил свою жизнь в разваленной хрущевке. В 36 лет он впал в очередную депрессию и даже наказал знакомым, «если что», похоронить его на Митинском кладбище. «Если что» наступило через несколько месяцев, когда он умер от сердечной недостаточности. На похоронах друзья вздыхали: никакого желания жить у Сергея не было. Ранняя слава украла у него детство и сломала взрослую жизнь…

 
"Новые Известия", Москва (23.05.1998 г.). Автор: Михаил Марголис

СКОРОПОСТИЖНЫЙ ФИНАЛ СЧАСТЛИВОГО ДЕТСТВА

Сегодня на Красногорском кладбище в Митино родственники и друзья, среди которых немало популярных лиц, помянут Сергея Парамонова, девять дней назад распрощавшегося с этим миром. В небольших телерепортажах и заметках, повествовавших о его смерти, не раз звучали эпитеты "звездный мальчик". "советский Робертино Лоретти" и т.п. Почти так оно и было. Только очень давно. В первой половине 70-х, когда солист Большого детского хора Всесоюзного радио и Центрального телевидения под руководством Виктора Попова Сережа Парамонов выходил на авансцену Колонного зала и иных престижных площадок страны Советов и дружественных государств Восточной Европы и чистым голосом пел: "Ты только не сорвись на полдороге, товарищ сердце!". Сердце не послушалось и именно на полдороге остановилось. "Советский Лоретти" дотянул до 36.

Какое-то время публика не знала о нем ничего. Года четыре назад Парамонова "засветили" в "Теме", потом мелькнуло еще одно телеинтервью. И те, кто провел детство под аккомпанемент его репертуара, слыша тут и там "Песенку крокодила Гены", "Антошку", "Голубой вагон", "Наташку-первоклашку", "Удыбку", "Веселый ветер", резюмировали увиденное традиционно просто: спился парень. Истинно здесь лишь то, что экс-солист детского хора трезвенником действительно не был. Но от объективной реальности те передачи оказались весьма далеки. Сергей потом сильно расстраивался, что в обоих случаях разговаривали с ним долго, спрашивали о многом, прежде всего, между прочим, о хоре и сегодняшних делах. Но при монтаже все акценты отчего-то смещались исключительно на тему выпивки и демонстрацию пустых бутылок на кухне.

После смерти Парамонова его друзья в один голос повторяли мне: "Ради Бога, не пишите, что он умер от алкоголизма, нищеты или потому, что не хотел больше жить. Очень хотел". Вот только не знал - как. Это я почувствовал весьма отчетливо.

Как обычно пересказываются судьбы? Кажется, так. Родился Сережа в Москве, в обычной рабочей семье. В десятилетнем возрасте мама и бабушка по объявлению отвели его на прослушивание в не раз уже упомянутый коллектив Попова. Ere приняли, но не в качестве солиста. Однако весьма скоро одаренность Сергея заметили и перевели на роль фронтмена. Популярность мальчика росла стремительно. Вскоре сама Пахмутова на стихи Рождественского сочиняет песню "Просьба" специально под Парамонова. Помните, "Раненая птица в руки не давалась..."? К тому времени хоры стали не только звучать по радио, но и приглашаться на ТВ. Сережа солирует в "Песне-72", на праздничных концертах и т.д. К 14 годам фиеста стихает. У солиста, обладающего любимой всей страной улыбкой, начинается голосовая мутация. Близкая подруга Парамонова, Анна Бычкова, рассказала мне при встрече, как переживал Сергей момент, когда впервые публично "дал петуха". Этого никто, вроде бы, и не заметил, но юноша полночи бродил в раздумьях по набережным Москвы-реки.

Вскоре он покинул хор. Удивительно, но никто из знакомых Сергея, с которыми я встречался в течение нескольких дней, не смог точно вспомнить, как завершилась детская карьера Парамонова, то есть отчислили его или сам он ушел от знаменитого наставника. Про учебу в училище имени Ипполитова-Иванова известно больше. Оттуда Сергея точно отчислили после двух курсов. "Раздолбайствовали они тогда по молодости много", - честно признался лучший друг экс-солиста Андрей Борисов. "Они" - это целая когорта известных теперь персон. Там же в то время учились: Игорь Матвиенко, Сергей Мазаев, один из участников группы "Доктор Ватсон", а чуть позже - Евгений Белоусов, как и Парамонов, рано ушедший из жизни.

Бывший знаменитый жизнерадостный пионер окончательно оказался наедине с собственной биографией, оставшейся за кадром общественного внимания. Новая карьера стартовала с работы в морге. Вариант почти хрестоматийный для ситуации "так проходит мирская слава". Далее появились приглашения из различных, престижных ресторанов Москвы и Загорска и, следовательно, деньги. Сергей не бедствовал, но и душевного равновесия не находил. По словам недавнего главы московской рок-лаборатории Владимира Марочкина, "Парамонову так и не удалось отыскать впоследствии свой репертуар. Сам он текстов не писал, а ничего подходящего ему не попадалось". Стихов Сергей действительно не писал. Он сочинял музыку и признавался друзьям, что "посидеть со своей "Клавой" (клавишами) - лучшее для него времяпрепровождение. Репертуар ему вряд ли требовался. Как вокалист, он исчерпался в юности. В чем-то символично, что, когда его все-таки уговорили выпустить кассету своих детских записей, он дополнил подборку исполнением поппури из этих же вещей, но уже в аранжировках дня сегодняшнего. Вслед за Сережей Парамоновым запел взрослый Сергей... нет не Парамонов, Бидонов. Так назвали его однажды подруги после одной из вечеринок на даче у Ады Якушевой. Сережа попросят с утра бидон и решил отправится за пивом. Появился он через полгода... Подсознательно Сергей, вероятно. всегда чувствовал разницу между Парамоновым и Бидоновым.

Говорят, он очень много размышлял, не мучился обостренным тщеславием и не любил вспоминать о радужном детстве. Совсем не любил, считая это абсолютно далеким прошлым. Потому и на выпуск кассеты согласился только под воздействием аргумента, что сегодня крайне не хватает нормальных детских песен. Не хватает их новой генерации. Чего недоставало самому Парамонову, он понять не мог. Его одновременно могли обрадовать новые альбомы "Ю-Ту" и "Иванушек", книги Сэлинджера и дзэн-буддизм. Вообще, что касается книг, то по свидетельству того же Андрея Борисова, к серьезному контакту с ними Сергей пришел довольно поздно, возможно слишком поздно. До этого были в основном Стивен Кинг и неприкаянность.

Неприкаянность... Пожалуй, это сквозная тема для множества представителей именно парамоновского поколения, и в ней объяснение не так сложившихся судеб. Недаром Гарик Сукачев, добравшись-таки до съемок собственного полнометражного фильма, первым делом обратился к теме "Кризиса среднего возраста". Сейчас этот кризис наиболее жестко касается именно тех, кому под сорок. Им приходится повторно обретать себя в на глазах меняющейся и ускоряющейся действительности. Им еще необходимо действовать, чего-то достигать, а правила уже другие, а у партнеров уже иные корни и взгляды. Нормально ориентируются только волевые натуры, конформисты или везунчики. Остальные попадают в тупик и зачастую не находят выхода из него. Сережа Парамонов, видимо, из последней категории. Как и огромное число когда-то удачливых музыкантов, поэтов, актеров. Творческой сферы процессы душевной ломки касаются прежде всего. Самокопание здесь естественная функция организма. Нечто подобное переживала Елена Майорова, переживает ныне Михаил Ефремов. Сталкиваются с этим время от времени и даже весьма раскрученные наши рокеры. Масса, в общем, примеров. А теперь представьте, когда в такой тупик попадает человек, в раннем детстве испытавший неожиданный и феерический успех. Подобных Парамонову солистов в том же хоре в тот момент было еще двое. Они исполняли все остальные хиты - от "Раз дощечка, два дощечка - будет лесенка..." до самых патетических. Сегодня один трудится в далеком от музыки бизнесе, другой работает сторожем. А Сережа вот умер...

Пока писал этот материал, на глаза попалась еще одна газета с пространной статьей о Парамонове. Опять тот же набор - спился, скурился (анашой), деньги доставал с трудом, умер в нищете. Супругу Машу нарекли Мариной, сына Сашу - Сережей и несколько абзацев нарочитого трагизма...

Деньги бывший премьер детского хора мог зарабатывать всегда. И деньги вполне приличные. У него существовала твердая такса - 200 долларов за аранжировку, а ее качество ценили многие. Он немало сотрудничал с Александром Шагановым, писал музыку к его репертуару. Хит "Русского радио" "Пьяница, я горький пьяница" как раз из этой серии. Рассказывают, что однажды Шаганов принес прослушивать свой новый альбом Алле Пугачевой. К эволюции вокала поэта-песенника примадонна отнеслась скептически, но с интересом спросила, кто делал ему аранжировки. После этого у Парамонова появился прекрасный шанс оказаться в коллективе Аллы Борисовны. Но он не стал его использовать.

Последние годы Сергей все больше интересовался деятельностью своего сокурсника Игоря Матвиенко. Парамонов нередко принимал то или иное участие в проектах "Любэ" и "Иванушек". Говорят, что первые музыкальные варианты всенародных ныне шлягеров "Комбат" и "Кукла" предлагал именно он.
Компилируя различные мнения, снова замечаешь метания Сергея. Он с иронией взирал на отечественный шоу-бизнес и не стремился любой ценой вторгнуться в него и на телеэкран. Одновременно ему импонировала деятельность Матвея (Матвиенко), и он планировал заняться чем-то подобным. Последним его проектом стала группа "Русичи", где он выступал в качестве мелодиста, аранжировщика и даже появлялся на бэк-вокале. На поминках в доме Сергея мне поставили пару вещей из готовившегося альбома. Темы напоминали некий симбиоз фолка с электронной мелодикой типа "Энигмы" и "Дип Форрест". Друзья пообещали, что обязательно завершат данный проект, "потому что так хотел Серега".

К нему вообще очень тепло и терпимо все относились, несмотря на то что "человек он был довольно тяжелый", но все равно "добрый и неамбициозный". С Андреем Борисовым они выпустили шикарно изданный диск группы "77" "Ненародные песни". В записи приняли участие и Сергей Мазаев, и Николай Девяет-Кильдеев, и еще ряд известных музыкантов. Осенью они планировали раскручивать данный альбом. Борисов, кстати, предлагал и даже искал для Сергея какое-нибудь параллельное дело. Говорил: "Попробуй, как я. До шести просто зарабатываешь деньги в какой-нибудь конторе, потом едешь в студию и творишь для души". Парамонов не принял и такой вариант. Он продолжал общаться только с друзьями и "Клавой". Периодически еще выступал на детских концертах в различных районах Москвы, пел свои попурри, иногда в дуэте с Шаинским, и устраивал танцевальные вечера в парке "Сокольники".

Пил Парамонов, "только когда было очень плохо". Пил так же, как пили когда-то и Высоцкий, и Даль, и многие, кто пьет не от скуки и тупости, а от чего-то иного. Но это было вовсе не ежедневное пьянство из гола в год. Дамы уважали Сергея за то, что и в такие периоды он никогда не опускался и в его квартире всегда было убрано, одет он был аккуратно и источал аромат хорошего парфюма.

Финальные месяцы получились по-роковому печальными. В январе он расстался со своей второй женой, с которой прожил больше четырех лет. Мария ушла вместе с обожаемым им сыном и вывезла из квартиры в Перове, где сегодня вновь соберутся родные и близкие Сергея, основную часть вещей. Одни считают, что супруга злилась на него за то, что он так и не помог ей по-настоящему раскрутиться как певице, хотя и знал половину поп-бомонда. Другие высказываются еще менее лестно, вспоминая и о ее нестоличном происхождении, и о некоторых личных качествах, и о хладнокровном поведении на кладбище. Последний факт упомянули в разговоре со мной и бабушка Сергея, и его мать Людмила Сергеевна. О смерти сына родители узнали ранним утром, когда знакомые приехали за ними в деревню. Двумя месяцами ранее у Парамонова был очень непростой разговор с матерью. Расстались они не в лучших чувствах. Теперь это кажется нелепым. Людмила Сергеевна с трудом осознает случившееся и просит у всех знакомых передать ей любые материалы, связанные с Сергеем: видеозаписи, газеты, фотографии. Говорит, что почти все фото забрала жена...

Вот, собственно, и весь краткий экскурс в биографию одного из "звездных мальчиков" застойных лет советской империи. Умирал Сережа мучительно. Последние сутки к телефону уже не подходил. Патологоанатом сообщил, что финальные два с половиной часа он, видимо, задыхался и скончался от приступа пневмонии, а не от сердечной недостаточности, как сообщалось повсеместно. В свое время Парамонов заработал туберкулез и имел вторую группу инвалидности. Незадолго до смерти он простудился и, находясь дома, не избежал соблазна полечиться "народными средствами". Это дало осложнения.

Виктора Попова на похоронах не увидели, работающий ныне сторожем экс-солист Виталик пришел, Александра Пахмутова, возможно, появится на кладбище сегодня...

В 1972 году мама взяла Сережу за руку и привела к месту под солнцем. Сережа улыбался и пел: "Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете...". Волшебник не прилетел, солнце ушло, а как самому найти свое место, Сергей так и не узнал.
Hosted by uCoz